6. КНИГИ — МОИ ЛУЧШИЕ ДРУЗЬЯ
(из повести «Житомирское детство»)
А. Грибер
Мне, как и всем маленьким детям, мама, бабушка и дедушка рассказывали различные стихотворения и сказки. А потом в доме появились первые детские книжки с картинками. Поэтому слово «книжка» я знал с самого младенчества.
Конечно же, как и все дети моего возраста, я запоминал наиболее понравившиеся мне стихи и сказки наизусть. Кстати, потом, когда я научился читать, я перечитал все те книжки, которые мне читали мои родные.
А начал читать самостоятельно я очень рано. И в этом был «виноват», большей частью, мой дедушка. Будучи ещё совершеннейшим малышом, я заметил, что он читает не только детские книжки, но ещё и какие-то большие листы, которые все называли «газетой». Так что это слово, наряду со словом «книжка», также очень рано запечатлелось в моей детской памяти.
Мой дедушка Гриша каждый день читал газету, которую все в доме называли одним словом – «Правда». Это слово и было моим первым прочитанным словом. Ещё до своей болезни и операции, примерно в два года или даже раньше, я подходил к дедушке, когда он читал газету, и, показывая пальчиком на её название, спрашивал, как произносится та или иная буква. Дедушка мне терпеливо всё объяснял и демонстрировал. Это походило на какую-то интересную игру в вопросы и ответы.
А так как я был очень любознательным ребёнком, то новая игра захватила меня, потому что каждый раз я узнавал для себя что-либо новое. Постепенно я усвоил соответствие между написанием и произношением каждой буквы, а также произношение сочетаний букв. Так родилось моё чтение.
Мне было очень интересно играть в такую игру. Мне так нравилось это делать! Я получал огромное удовольствие от этого процесса. В два года была только начальная стадия обучения чтению. Моя болезнь и последующая операция прервали на некоторое время этот акт познания.
Однако почти сразу после выздоровления, примерно в три года, мой мозг, как будто очнувшись от спячки, начал стремительно впитывать информацию окружающего мира. Всё, что я видел, слышал и ощущал, мгновенно фиксировалось и запоминалось. Очень быстро я научился складывать буквы в слова и незаметно овладел техникой и искусством чтения. Я читал всё подряд: вывески на магазинах, объявления, газеты, журналы, детские и не детские книги. Обширная информация вливалась в меня непрерывным потоком. Мне нравился также и сам процесс чтения, который одновременно и успокаивал меня, и стимулировал мою фантазию.
Как только я научился читать самостоятельно, я начал с удивительной скоростью поглощать книги одну за другой. Я просто «проглатывал» их, тем не менее, успевая понять смысл и улавливая все тонкости прочитанного. Главным поставщиком книг в нашей семье была городская библиотека, где у мамы был абонемент. Постепенно с детских книг я переключился на взрослые. Моей первой взрослой книгой был роман Шарлотты Бронте «Джейн Эйр». Нам с мамой эта книга очень нравилась.
Моя память была устроена таким образом, что мне было достаточно прочитать два-три раза какое-либо произведение, чтобы запомнить его. Благодаря этому, я знал наизусть много литературных произведений. Особенно мне нравились сказки Александра Сергеевича Пушкина. Через несколько прочтений я уже знал эти сказки наизусть. Сначала я декламировал их дома, потом в детском садике. Спустя какое-то время меня возили почти по всем детским садам города, где я читал и даже изображал в лицах «Сказку о рыбаке и рыбке».
Попадая в чей-то чужой дом, я первым делом искал глазами книги. И когда находил их, то мог длительное время, пока взрослые о чём-то беседовали, копаться в них. Уходя домой, я с большим сожалением расставался с книгами.
Моя искренняя любовь к книгам никогда не угасала на протяжении всей моей жизни. Мне до сих пор нравится копаться в книгах, выискивать в них что-то новое и интересное для себя, получать знания, а также ответы на жизненные вопросы и проблемы.
Книги у меня всегда были, есть и будут на самых почётных местах.
Доброго времени суток, Альфред!
Ты с такой любовью пишешь о Житомире! И с такими подробностями, которые «тянут» на настоящее историческое исследование.
Я подумала, что город много потерял, когда его покинула семья Грибер. Да и сотни, если не тысячи других семей.
Жаль, что очарование твоего рассказа не может стать материальным и добавить привлекательности современному Житомиру.
Наша «перекличка» воспоминаниями, ставшая для меня уже частицей очень радостного и приятного общения, сегодня как – то «тормозит». Действительно, что я могу сказать о городе моего детства, городе, где я прожила более полувека? Ведь у него совсем нет истории.
Хотя, почему нет? Ведь 1949 год — это было аж в прошлом веке! Именно в этом году и был основан мой родной «закрытый» город Свердловск — 44.
Таких городов в СССР было множество. Они строились с большим энтузиазмом после войны не только в Российской федерации, но и во многих братских республиках. Ведь после войны в СССР были ускорены работы по созданию собственного ядерного оружия.
Строки из стихотворения легендарного директора Ангарского химкомбината как раз об этом.
Мы жили в неизвестных городах,
В Сибири, Подмосковье, на Урале.
Сюда нас завозили впопыхах,
Отсюда выезжать не разрешали.
Не выбирали здесь мы Горсовет,
Здесь наши письма вежливо читали.
Казалось, здесь советской власти нет.
Но здесь – то мы ее, как раз, и защищали….
Строительством нашего Свердловска — 44 командовал «сам» Лаврентий Берия. О чем свидетельствует его подпись на приказе, хранящемся в местном музее. Именно Берия руководил атомным проектом страны.
Методы руководства были весьма «эффективные». Например, к 29 августа 1949 года, когда проводили испытания первой отечественной атомной бомбы, были подготовлены наградные и расстельные списки. С одними и теми же фамилиями. Повезло, бомба удачно взорвалась. Наградили…
В 1949 году Л. П. Берия был еще у руля и в Свердовске — 44 форсировал выпуск первой продукции завода (обогащенный изотопом урана — 235 гексафторид урана). И к ноябрьским праздникам, как и положено, она была получена. Можно долго перечислять известные фамилии тех, кто своим талантом физика, химика, технолога способствовал этому событию. Это, конечно, фамилии еврейские.
Как ни старались в те годы «выдавить» специалистов евреев из секретных отраслей промышленности СССР (не принимали на физтех, не назначали на руководящие должности), без умных еврейских голов не обходился ни один проект. Заменить «инвалидов пятой группы» было некем.
В июне 1953 года Берия был арестован, комитет ликвидирован, и образовано Министерство СРЕДНЕГО машиностроения. Этими странными словами были зашифрованы самые секретные отрасли промышленности — атомная энергетика и производство атомного оружия.
«…Голубые города, у которых названия нет» давно пережили свой расцвет. «Лихие девяностые» для многих из них обернулись тяжелыми испытаниями на выживание.
Кончилась эпоха «холодной войны», началось разоружение. Накопленное в огромном количестве оружие стало не нужным, а его производство прекращено.
В те же девяностые закрытые города получили официальные названия, их нанесли на карту, рассекретили почти все «тайны». И вот уже миновали и «нулевые» и пошли «десятые», а будущее этих городов, их перспективы остаются «большим секретом».
Ну, а основная «архитектурная» достопримечательность моего маленького городка, затерявшийся в Уральских горах, это великолепная природа, которая его окружает. Горы, покрытые лесами, озеро – дух захватывает от красоты. Особенно осенью.
Иностранцы, зачастившие к нам в командировки после «рассекречивания», не перестают восхищаться. Одного из них, Рихарда, мы пригласили покататься на яхте на остов «Шапка».
Сосны, перемешанные с багрянцем и золотом, да еще отраженные в спокойной воде озера. Прозрачный воздух, тишина. И в этой тишине – рыдания Рихарда. Расплакался, бедолага, от открывшейся красоты.
Такие вот уральские достопримечательности.
Какое образное описание природы! Какя любовь чувствуется к своему краю! Очень большое спасибо, Татьяна! Просто замечательный комментарий!