10. НАСТОЯЩИЙ ПОЛКОВНИК

10. НАСТОЯЩИЙ ПОЛКОВНИК

(из повести «Армейская служба»)

А. Грибер

Командир нашего полка обеспечения учебного процесса Высших офицерских курсов «Выстрел» был настоящий полковник: высокий, подтянутый, аккуратный, серьёзный, строгий, величественный и даже, можно сказать, грозный. Его взгляда боялись многие, поэтому старались не попадаться ему лишний раз на глаза. Его громкий, наполненный всеми обертонами командирский голос разносился по плацу, заглушая любые посторонние шумы, и внушал личному составу полка, который замер по стойке «смирно», одновременно и уважение, и трепет, и доверие, и восхищение.

А уж вызов в кабинет командира полка никому не сулил ничего хорошего. Никто никогда не мог знать, кем и каким он выйдет из этого кабинета. Поэтому, когда я получил приказ явиться в кабинет командира полка, меня мучил только один вопрос:

— За что мне такое наказание и что я сделал не то?

Придя в штаб, я несколько минут постоял перед приёмной командира полка, чтобы справиться с волнением и набраться душевных сил. Войдя в приёмную, я представился секретарю:

— Здравствуйте, я рядовой Грибер из зенитной батареи. Мне приказано явиться к командиру полка.

— Он сейчас занят. Вам придётся подождать. Когда командир освободится, я о Вас доложу. А пока присаживайтесь.

Ждать мне пришлось недолго. Вскоре секретарь мне сообщила, что я могу войти в кабинет. Сделав глубокий вдох и набрав в лёгкие воздух, как перед прыжком в воду, я открыл дверь кабинета и вошёл в святая святых полка.

— Разрешите войти, товарищ полковник! Рядовой Грибер по Вашему приказанию прибыл! — отрапортовал я, пытаясь сдержать волнение.

Командир сидел за своим письменным столом и что-то писал. Приподняв голову, он внимательно посмотрел на меня и, сохраняя серьёзное выражение лица, произнёс:

— Хорошо, проходи и садись.

И он показал мне рукой на стоящий перпендикулярно его письменному столу длинный стол с двумя рядами стульев по бокам. У меня немного отлегло от сердца.

— Ну, — думаю, — раз приглашает садиться, значит, ругать не будет.

Подойдя к столу, я сел на крайний стул. Командир вышел из-за письменного стола, подошёл к длинному столу и сел напротив меня. Он долго смотрел на меня испытывающим взглядом, как бы проверяя, стоит ли вообще со мной разговаривать. Я, в свою очередь, смотрел ему в глаза, не отводя взгляда, чтобы показать свою готовность к разговору.

— А скажи-ка мне, рядовой Грибер, — вдруг неожиданно произнёс полковник, — как тебе служится?

— Нормально, товарищ полковник. Вроде бы всё в порядке, — бодро ответил я.

— Да, знаю, что нормально, мне докладывали, — пристально глядя мне прямо в глаза, медленно, как бы задумчиво, произнёс командир.

Создавалось впечатление, что он изучает меня, пытаясь проникнуть своим взглядом в мои мысли.

— Говорят, что ты не только хороший воин, но и хороший музыкант. Это правда?

— Товарищ полковник, мне как-то неудобно ставить самому себе оценки. Но раз говорят, значит, так оно и есть, — подтвердил я.

— А на каких инструментах ты играешь?

— На разных, но, в основном, на баяне, аккордеоне и фортепиано.

— Ну что ж, это мне подходит, — медленно произнёс командир.

И вдруг неожиданно он спросил:

— А тайны ты хранить умеешь или язык твой впереди тебя бежит?

— Я разговорчивый, товарищ полковник, но лишнего не болтаю и чужих секретов не выдаю, — уверенно произнёс я.

— Тогда у меня к тебе будет серьёзный разговор, — медленно чеканил слова полковник. — Но запомни одно: всё, что ты сейчас от меня услышишь, должно остаться только между нами. Ни один человек ни в полку, ни на «Выстреле» не должен об этом знать. Ты понял?

— Так точно, товарищ полковник, всё понятно. Я обещаю Вам, что оправдаю Ваше доверие.

— Хорошо, я вижу, что ты честный парень. А теперь внимательно послушай и честно ответь мне на такой вопрос. У тебя здесь есть гражданская одежда?

Неожиданный вопрос не обескуражил меня:

— Нет, конечно.

— Так, понятно. А размер у тебя какой?

— Одежда, кажется, 48-го размера. Я уже и подзабыл здесь в армии свои размеры. А обувь, вроде, 41-го размера.

— Хорошо, одежду и обувь я тебе достану.

Тон речи полковника стал более мягче, как бы доверчивее:

— Значит так, слушай внимательно. У меня есть друг, который живёт в Москве. Буквально на днях ему присвоили звание генерала. Мы с тобой поедем к нему домой на праздничный банкет. Твоя задача — создать приятную музыкальную атмосферу этого праздника. Фортепиано у него в доме есть, а баян на всякий случай возьми здесь в клубе. Если нужно, я дам команду, чтобы тебе его выдали.

— Не нужно, товарищ полковник, баян находится в моём распоряжении в батарее.

— Ну и отлично. Я позвоню твоему командиру батареи капитану Антипову и сообщу ему, что ты поступаешь в моё распоряжение. А ты через два часа должен быть у меня дома. Знаешь, где я живу?

— Нет, товарищ полковник, но я спрошу у кого-нибудь.

— Не надо ни у кого спрашивать. Я тебе сейчас напишу мой адрес.

Командир встал, подошёл к своему столу, взял листок бумаги и что-то быстро написал. Потом вернулся и протянул мне листок:

— Вот мой адрес. Жду тебя у себя дома через два часа. Не опаздывай.

— Слушаюсь, товарищ полковник.

— Кстати и об этом. Там на праздничном банкете ты будешь называть меня по имени-отчеству. А я тебя представлю как родственника своих друзей. Как твоё имя?

— Альфред.

— Красивое имя. Женщинам должно нравиться. Всё. Ты свободен, иди и готовься к поездке. Увидимся через два часа.

Выйдя из кабинета командира полка, я направился к себе в казарму. Необычность ситуации, в которую я попал, несколько смущала меня. Кто я такой и кто такой командир полка?!? Эта, на первый взгляд, несопоставимость придавала всему происшедшему оттенок какой-то нереальности. Но в то же время мне было приятно, что на меня обратил внимание наш командир полка. И не просто обратил внимание, но и определённым образом оценил меня и как личность, и как музыканта.

Приближалось время обеда, а это, как известно, самое главное для солдата. Как только я вернулся в казарму, меня сразу же вызвал к себе капитан Антипов и объявил мне, что после обеда я поступаю в распоряжение командира полка.