16. ВЕСЕННЯЯ ЛЕЙПЦИГСКАЯ ЯРМАРКА 1978 ГОДА

16. ВЕСЕННЯЯ ЛЕЙПЦИГСКАЯ ЯРМАРКА 1978 ГОДА

(из повести «Эстрадины моей жизни»)

А. Грибер

В рассказе о моих встречах с Аллой Пугачёвой я упомянул о том, что в марте 1978 года по поручению директора завода Николая Ивановича Невмержицкого привёз Алле в подарок разработанный нами авторитм «Эстрадин-11». Для того рассказа некоторые детали этой поездки были не очень существенны, поэтому я опустил их.

А всё дело в том, что 12 марта в ГДР открывалась Лейпцигская ярмарка. А в павильоне СССР в экспозиции Украинской ССР в разделе «Музыкальные инструменты» должен был экспонироваться наш новый электромузыкальный инструмент – двухмануальный электроорган «Эстрадин-9». Стендистом-демонстратором раздела был назначен я.

В первых числах марта я приехал в Москву для оформления моего назначения в Торгово-Промышленной палате СССР. Выезд в Лейпциг был назначен на 8 марта.

Поэтому, вручив 7 марта Алле Пугачёвой подарок, я 8 марта сел на поезд и отбыл в ГДР.

В Лейпциге всех участников советской делегации поселили в международном отеле «Астория» в центре города. А затем мы сразу поехали на территорию ярмарки.

Не лишним будет заметить, что в то время я неплохо знал немецкий язык. У меня вообще есть способность к языкам, а тут я всего восемь месяцев назад окончил пединститут, где также изучал немецкий язык. Так что объясниться по-немецки и прочитать что-нибудь не очень сложное на немецком языке я мог.

В павильоне СССР была отведена большая часть экспозиции Украины, которая в свою очередь была разбита на разделы, соответствующие той или иной отрасли. В разделе «Музыкальные инструменты» уже были размещены украинские народные инструменты, фортепиано, баяны и аккордеоны, выпускаемые разными предприятиями Украинской ССР.

Для электрооргана «Эстрадин-9» был выделен отдельный стенд. Это было сделано руководством экспозиции с учётом того, что новый инструмент будет пользоваться повышенным интересом. В этом они не ошиблись. Подготовка всей экспозиции в целом и моего раздела в частности заняло пару напряжённых дней.

12 марта 1978 года Лейпцигская ярмарка была торжественно открыта. Мы ожидали прибытия государственной делегации ГДР во главе с Генеральным секретарём ЦК Социалистической единой партии Германии Эрихом Хонекером и Председателем Совета министров ГДР Вилли Штофом. Из-за ограниченности времени делегация проходила по павильону СССР, почти не задерживаясь у стендов. Все объяснения члены делегации получали, что называется, по ходу следования.

Когда главы делегации оказались в моём поле видения, я начал потихоньку играть, создавая музыкальный фон происходящему. По мере приближения важных гостей к моему стенду музыка усиливалась.

И тут случилось совершенно неожиданное для организаторов выставки. Хонекер и следовавший рядом с ним Штоф остановились и начали внимательно слушать звучание электрооргана.

Когда я закончил играть, мои слушатели не ушли, как ожидалось. Хонекер попросил меня сыграть мелодию песни «Подмосковные вечера», что я и сделал к всеобщему удовольствию. И Хонекер, и Штоф, а за ними и сопровождающие их лица пытались подпевать электрооргану. Создалась такая идиллическая картина единения народов и культур. Все улыбались и пели.

Когда мелодия смолкла, Хонекер сделал несколько шагов по направлению ко мне и протянул правую руку, произнося слова благодарности. Я встал из-за электрооргана, подошёл к нему и пожал протянутую руку. Следом за Хонекером мне протянул руку Штоф. Мы также обменялись рукопожатием и словами благодарности. И тут все сопровождающие лица стали подходить ко мне и пожимать мне руку, произнося «Данкэ шёён!». Я пожимал их руки и говорил «Биттэ шёён!». Постепенно делегация скрылась за поворотом.

Мои коллеги по выставке сразу начали давать мне советы, как лучше сохранить на моей руке отпечатки ладоней важных персон ГДР. Одни советовали больше не мыть руки вообще, другие предлагали надеть на руку целлофановый пакет, третьи предлагали альтернативу в виде перчатки. Я смеялся и радовался вместе с ними.

Потом к моему стенду вернулись представители Дирекции нашего павильона и руководители украинской экспозиции и начали поздравлять меня. Они уверяли, что такого ещё не было, чтобы правительственная делегация ГДР стояла у какого-либо стенда столь продолжительное время, проявляя неподдельный интерес к экспонату. Так что в день открытия ярмарки судьба выбрала меня «героем дня».

И это не было случайностью, потому что, кроме обычных посетителей, наш раздел посещали в среднем 25 делегаций в день. И все, без исключения, надолго «застревали» около моего электрооргана. Бывало, что народу около стенда было столько, что подойти к нему было просто невозможно. «Эстрадин-9» пользовался большой популярностью и всегда был в центре внимания.

В украинской экспозиции принимали участие Дома моделей из Киева и Львова. Они привезли с собой целую коллекцию костюмов и манекенщиц. Первые показы мод прошли под музыкальное сопровождение магнитофонных записей. Почему-то это не очень понравилось Дирекции советского павильона и руководству украинской экспозиции.

Они обратились ко мне с просьбой организовать сопровождение показа мод живой музыкой электрооргана. Я согласился, и подготовил целый ряд музыкальных произведений, подходящих к показу мод. Я даже придумал целую музыкальную композицию, в которую вплелись украинские и русские народные мелодии. Мне пришлось также немного поработать с манекенщицами, чтобы стилизовать их движения под народные мотивы.

Показ мод сразу преобразился и приобрёл некую театральность. И уже позже через несколько дней, когда наши манекенщицы принимали участие в международном шоу «Мода-78», это помогло советской делегации не ударить в грязь лицом.

Манекенщицы из других стран, в отличие от наших манекенщиц, очень профессионально передвигались под музыку. Можно сказать, даже шикарно передвигались. Поэтому наши девушки могли быть не хуже только за счёт театральности показа. И это нам всем вместе удалось.

Но зато у меня прибавилось работы ровно в два раза больше. Сначала какая-то делегация подходила к моему стенду, и я давал свой концерт минут на 20. Потом делегацию уводили к другим стендам. В это время ко мне подбегали несколько человек из обслуживающего персонала нашего павильона. Мы хватали электроорган, усилитель и колонки, быстро перетаскивали всё это через служебный ход в зал, где демонстрировались моды. Пока делегация добиралась сюда, проходя все стенды экспозиции, я успевал всё подключить. Как только делегация рассаживалась, я начинал играть музыкальную композицию показа мод.

После завершения показа мод всё повторялось в обратном порядке. Мы быстро перетаскивали мой инструмент и сопутствующие устройства на своё место на стенде. А затем с приходом новой делегации весь цикл повторялся. Вот так весело с музыкой, танцами, рокировками и игрищами проходил каждый день.

За время нахождения в ГДР мне приходилось неоднократно выступать на разнообразных встречах и приёмах.

Посол СССР Пётр Андреевич Абрасимов и торговый представитель СССР в ГДР, посетив советский павильон и экспозицию УССР, прослушали мой концерт с большим интересом. А затем они пригласили меня в Берлин дать концерты для работников Посольства СССР и Торгового Представительства СССР.

В Лейпциг из Берлина был прислан за мной и инструментом специальный автобус. Перед концертами специальный гид показал мне все достопримечательности Берлина. Мои концерты в советском посольстве, а также в торговом представительстве, которое было расположено почти рядом с Бранденбургскими воротами, прошли с большим успехом.

А на обратном пути уже вечером мы подъехали к зданию военной школы в Карлхорсте, где в 1945 году был подписан Акт о безоговорочной капитуляции Германии во Второй мировой войне. Здание охраняли советские солдаты. Мои сопровождающие из посольства куда-то сходили и привели советского офицера, который открыл нам дверь и запустил в зал, где и происходило это заключительное действие войны.

А на другой день последовало аналогичное приглашение от Общества дружбы СССР – ГДР. Там мне после концерта надавали огромное количество всяких разных сувениров, которые многие годы находились у меня в житомирской квартире.

А вечером мы гуляли по городу или шли в кино. У меня появился приятель из Запорожья — Михаил, который представлял какие-то металлоизделия. Он хорошо знал немецкий язык, и мы с ним совершенно спокойно бродили по городу.

Как-то в один из вечеров мой новый приятель говорит мне:

— Я привёз с собой воблу. Грех будет, если она здесь пропадёт. Пошли, ударим по пиву с воблой.

Мы зашли с ним в небольшой ресторанчик в центре города. Официант посадил нас за столик к двум дамам, мило попивающим лёгкое винцо. Мы поздоровались, познакомились, разговорились, заказали себе пиво.

И вдруг мой приятель спрашивает наших соседок по столу:

— А хотите мы вас угостим нашей русской рыбой?

— Какой рыбой? – поинтересовались дамы.

— Воблой, — отвечает Михаил.

— Что такое «вобла»? – переспросили женщины.

— А мы вам сейчас её покажем, — говорит Миша и достаёт из пакета газету с завёрнутой в неё воблой приличного размера.

Дамы, широко раскрыв от удивления глаза, с большим интересом разглядывали рыбу.

— Альфред, — обратился ко мне Михаил, — попроси у официанта ножик.

Я подозвал официанта и попросил:

— Принесите нам, пожалуйста, нож?

— Зачем? – удивился официант.

— Нам нужно разрезать рыбу, чтобы угостить ею наших дам, — ответил я.

— Какую рыбу? – спросил непонимающий официант.

— Вот эту, — сказал я и показал пальцем на рыбу, лежащую на газете около Михаила.

Лицо у официанта вытянулось так, как будто он увидел у нас на столе не рыбу, а, по меньшей мере, какое-то чудовище.

Пожимая плечами, он удалился, но вскоре вернулся, держа в руках кухонный нож. Не знаю, что он там сказал на кухне про этих сумасшедших русских, но нож оказался в руках моего приятеля.

Он начал медленно разрезать воблу на кусочки, превращая этот процесс в некое завораживающее действие. За другими столами стали приподниматься любопытные посетители, чтобы рассмотреть происходящее за нашим столиком.

Миша разрезал рыбу, почистил её и протянул каждой даме по кусочку.

— Только эту рыбу нужно пить с пивом, — добавил Михаил. – Официант, два пива, пожалуйста, нашим дамам.

Официант принёс ещё два пива, и священнодействие началось. Миша обучал дам, как нужно пить пиво, закусывая воблой. Дамы сначала осторожно пробовали воблу, а потом, видно, сочетание её с пивом им пришлось по вкусу. Мы пили и блаженствовали. Была полнейшая идиллия.

И вдруг этот наш мирный пир нарушил голос парня с соседнего столика:

— Что это чехи там делают?

Ему пытались объяснить сидящие с ним за столом, что, дескать, они пьют пиво с какой-то непонятной сухой рыбой. Но парень, как видно, перебрал лишнего, и его «потянуло на подвиги». А тут как раз оказались рядом какие-то, как ему показалось, чехи, которые что-то там делают непонятное его разуму.

Он встал и начал продвигаться к нашему столику. Его пытались удержать соседи, но тщетно. Тогда ему наперерез ринулся официант и что-то быстро стал ему говорить на ухо. Парень слушал его, опустив голову, а потом, повернувшись к нам, спросил:

— Вы чехи или русские?

— Мы русские, — ответили мы с Михаилом почти одновременно.

— А-а-а, — протянул парень и уселся на своё место.

Как оказалось впоследствии, с русскими здесь предпочитали не связываться, чтобы избежать лишних неприятностей с властями и советскими военными, служившими в Германии.

Ну, а какая поездка за границу может обойтись без походов по магазинам. Уж на что я не большой любитель таких мероприятий, но тоже несколько раз посещал всякие лавки, магазинчики и большие универмаги.

Как-то раз я шёл по улице и увидел в витрине небольшого обувного магазинчика красивые ботинки на весенне-осенний сезон. Я зашёл в магазин, где меня встретили пожилой мужчина и молодая женщина.

— Добрый день! – поздоровался я.

— Добрый день! – ответили мне продавцы.

— Я бы хотел купить вот такие ботинки, — сказал я, указывая на понравившиеся мне ботинки в витрине.

— Какой номер господин предпочитает? – спросил мужчина.

— Я ношу обувь примерно 41-го размера, — ответил я, показывая на свои ботинки.

— Но у нас в Германии другие размеры, — сказал продавец. – Давайте я сниму мерку с Вашей ноги.

Он принёс какие-то трафаретки, напоминающие стельки, и стал прикладывать их по порядку к моей стопе. Очень скоро был найден мой размер, и женщина принесла мне ботинки. Я померил их, и мне показалось, что они немного тесноваты. Женщина принесла мне вторую пару ботинок, но и в них мне не было удобно. Я сообщил об этом продавцам.

— Не волнуйтесь, — успокоил меня продавец, — сейчас Клара сходит на склад и найдёт другую пару.

Клара ушла, а мы остались ждать. Прошло несколько томительных для меня минут. Но вот вернулась Клара, и я примерил уже третью пару ботинок.

— Мне кажется, что эти ботинки слегка великоваты мне, — сказал я.

— Я очень сожалею, — извиняющим тоном ответил мне продавец, — но у нас сейчас нет других размеров.

Я уже был не рад, что затеял эти примерки, и мне хотелось поскорее покинуть этот магазин с его вежливыми хозяевами. Для человека, который в советских магазинах почти всегда получал «идеальное» обслуживание, такое обходительное отношение продавцов было чрезмерным испытанием моих чувств и нервов.

Я стал завязывать свои ботинки, намереваясь попрощаться и уйти, как вдруг продавец воскликнул:

— А почему бы Вам не примерить, например, вот это ботинки? — и указал рукой на витрину, где стояли другие башмаки.

Такого сервиса я уже вынести не мог.

— Давайте я зайду к вам в другой день. Сегодня мне уже надо спешить. Да и у вас я отобрал слишком много времени.

— Что Вы, что Вы, — заулыбались продавцы. – Мы всегда рады видеть Вас в нашем магазине. На днях мы получим новую партию ботинок. Так что милости просим к нам.

Я попрощался и вышел на улицу. И только здесь я облегчённо вздохнул.

«Вот это сервис!» — подумал я. «Неужели и у нас в магазинах когда-нибудь так будет?» Вопрос так и остался риторическим.

У нас в Союзе просто ходили по магазинам, чтобы посмотреть, что где чего дают или выбросили. Получить ответ от продавца считалось большой удачей.

А здесь не успеешь переступить порог лавки или магазина, как к тебе устремляется продавец, а то и два. Раз человек зашёл в магазин, значит, он что-то пришёл покупать – вот логика здешних торговцев. А я просто зашёл посмотреть, что есть в магазине. Мне разъяснили местные жители, что все товары магазина красуются в витрине.

Знающие люди сообщили мне, что Германия славится женским нижним бельём.

«Всё, — решил я, — пойду куплю жене подарки».

Решить то я решил, а размеры ведь я здешние не знал.

Пришёл я в большой многоэтажный универмаг, нашёл отдел женской одежды. Осмотрелся по сторонам, подыскивая «жертву». И тут я увидел женщину, которая и фигурой, и комплекцией, и, самое главное, объёмом груди соответствовала размерам моей Маши. Я подошёл к ней, поздоровался, извинился и всё это объяснил ей. Она улыбнулась и согласилась мне помочь.

Первым делом мы выбрали очень красивый ажурный бюстгальтер, потом нежную комбинацию и лёгкую кофточку. Я поблагодарил мою помощницу и поцеловал ей на прощанье руку.

«Всё-таки мир не без добрых женщин, готовых помочь мужчине в трудную минуту», – подумал я, оплачивая свои покупки.

В воскресенье 19 марта состоялось торжественное закрытие весенней Лейпцигской ярмарки 1978 года.

А в предпоследний день своего пребывания в Лейпциге я отправился в универмаг за ковром. Вернуться из-за границы без ковра – это было немыслимо для советского человека. Я перебрал несколько десятков образцов, пока остановился на каком-то жёлтом ковре, размером 2X3 метра, с красивым орнаментом. С чувством собственного достоинства я торжественно внёс его на плече в международный отель «Астория», где проживал всё это время.

На следующий день поезд Лейпциг – Москва увозил меня из ГДР.

Я покидал Германию с двояким чувством. С одной стороны, мне импонировали красота, чистота, порядок и ухоженность немецких городов, аккуратность, вежливость и пунктуальность немцев. Но, с другой стороны, глядя на пожилого или старого немца, я не мог отрешиться от мысли, что этот человек мог быть во время последней войны на Восточном фронте, мог прийти захватчиком на советскую землю, мог быть причастным к уничтожению 6 миллионов евреев. И это чувство не покидало меня все две недели пребывания на немецкой земле.

Я бы не смог жить в Германии, но приехать сюда один раз стоило хотя бы для того, чтобы достойно представить электронный орган «Эстрадин-9» города Житомира в экспозиции Украины в павильоне Советского Союза на весенней Лейпцигской ярмарке 1978 года.