28. ДЯДЯ ЖОРА

28. ДЯДЯ ЖОРА

(из повести «Казахстанские зарисовки»)

А. Грибер

Моя работа в городском Доме Культуры, в Ансамбле песни и танца способствовала тому, что я всегда находился в гуще культурной жизни Гурьева. За эти годы я познакомился и даже подружился со многими замечательными артистами и деятелями театра, кино и цирка, которые приезжали на гастроли в наш город.

Однажды в январе или феврале 1965 года в Гурьев приехала большая группа деятелей советского кино, среди которых было много известных режиссёров и актёров. Среди всех актёров, приехавших в наш город, самым популярным был Георгий Александрович Юматов — кумир всех кинозрителей того времени.

Три творческие встречи-концерты деятелей советского кино со зрителями проходили в нашем Доме культуры в один из выходных дней: в 16.00, 18.30 и 21.00. Как один из творческих работников Дома культуры я встречал всех кинодеятелей, помогал им размещаться в гримёрных за сценой, помогал, чем мог, отвечал на различные вопросы. И так постепенно и совершенно естественно я со всеми и познакомился.

Первый концерт начался в 16.00. Я находился в это время за кулисами, где был готов помочь участникам концерта при каких-нибудь неожиданных ситуациях. Ведущий концерта (он же и руководитель всей творческой группы) рассказывал о кинорежиссёре или киноактёре, затем на экране демонстрировались отрывки из фильмов, а после этого на сцену приглашался сам кинодеятель, который рассказывал о своём творчестве, о том, как снимался тот или иной фильм, о всяких смешных ситуациях, возникавших во время съёмки того или иного фильма. Потом зрители задавали разные вопросы и получали такие же разные ответы.

Концерт шёл своим чередом. Вдруг я заметил рядом с собой Георгия Юматова, который готовился выйти на сцену. Находясь рядом с таким знаменитым человеком, я всё своё внимание перенёс на него. И тут я заметил, что вёл он себя несколько странно, не так, как другие участники концерта. Он неуверенно держался на ногах, взгляд его блуждал по сторонам, тело его качалось из стороны в сторону. Первая мысль, которая пришла мне в тот момент в голову, была о том, что человеку плохо. Однако приглядевшись получше, я вдруг осознал, что Юматов попросту не совсем трезв. Я обратился к нему с вопросом:

— Вам плохо, Георгий Александрович? Может быть, Вам нужна помощь?

— Нет, у меня всё хорошо, — заплетающимся языком произнёс Юматов.

Так он простоял ещё несколько минут. Я стоял рядом и был готов прийти ему на помощь.

На экране шли кадры из фильмов с участием Георгия Юматова. Мне было как-то странно видеть одновременно этого человека там, на экране и здесь, рядом с собой. Как только окончилась демонстрация киноролика и был поднят экран, ведущий объявил:

— Киноактёр Георгий Юматов!

Зал взорвался аплодисментами. Нетвёрдыми шагами, пытаясь не шататься, Юматов двинулся к середине авансцены.

— Боже мой! — вдруг услышал я рядом с собой голос ведущего. — Когда он успел?

Георгий Александрович, выйдя к зрителям, пытался что-то им рассказать. Но у него это не получалось, язык ему не подчинялся. Положение становилось критическим. Ведущий стал махать руками и громко шептать:

— Дайте занавес! Закройте занавес быстро!

Как только занавес закрылся, ведущий на ходу бросил мне только:

— Альфред, помоги ему! Делай, что хочешь, но верни его к жизни! Пожалуйста, я тебя умоляю!

И тут же нырнул за занавес к зрителям спасать концерт. Уж не знаю, что он им говорил, но позавидовать ему в такой ситуации было нельзя.

Я взял Георгия Александровича под руку и быстро увёл его в гримёрную. По пути я успел сказать кому-то из наших работников, чтобы мне принесли нашатырный спирт. Усадив в полулежащем положении Юматова на диванчик, я стал приводить его в чувство, поднося периодически к его носу ватку, намоченную в нашатыре. Георгий Александрович бурно реагировал, махал на меня руками, отшатывался. Однако мне удалось ещё несколько раз заставить его вдохнуть этот «прелестный» запах.

Когда мне показалось, что Юматов немного пришёл в себя, я отвёл его в мужской туалет, почти насильно засунул его голову под кран с холодной водой и устроил ему пару раз маленький «душ». Потом мы вернулись в гримёрную, и я принёс Георгию Александровичу крепкий чай и заставил его выпить. После этого Юматов уснул.

На второй концерт он выйти не смог, так как всё ещё спал. Будить его мы не стали. Ведущий и другие участники концерта периодически приходили в гримёрную, чтобы поинтересоваться состоянием Юматова. Я им пообещал, что к третьему концерту Георгий Александрович будет в форме.

Где-то примерно в половине восьмого вечера Юматов сам проснулся и попросил чаю. Мы вместе с ним почаёвничали примерно полчасика, потом оделись, я позвал маленькую дочку Димы Арсентьева — Марину, и мы втроём вышли из Дома культуры на улицу на морозный воздух. Марина держала Юматова за правую руку, а я взял его «под руки» с другой стороны.

— Как Вы себя чувствуете, Георгий Александрович? — спросил я.

— Ой, как я не люблю, когда меня так официально величают. Меня все зовут Жора. Ну, хорошо, для вас я — дядя Жора? Договорились?

— Договорились, дядя Жора! — дружно согласились мы с Мариной.

— А у тебя, Альфред, — обратился ко мне Юматов, — тоже интересное имя. А как тебя зовут дома и друзья?

— Алик, — ответил я.

— Тогда и я тебя буду называть Аликом. Согласен?

— Согласен, дядя Жора.

— Ну и лады! А сколько тебе лет, Алик?

— Мне скоро будет 19.

— Так ты, значит, 46-го года?

— Да, я родился 11 февраля 1946 года.

— О, да ты меня старше ровно на месяц. Я родился 11 марта. А в 46-м году, когда мне исполнилось 20 лет, я совсем неожиданно для себя стал сниматься в кино.

— Как это неожиданно? Вы разве не учились на артиста?

— Нет, ведь я был матросом на войне. В 1945 году я вернулся в Москву. В послевоенное время с деньгами было не очень, поэтому гражданскую одежду я себе так и не купил. Всё время ходил в своей матросской форме с медалями на груди. А девчонки на мою форму, ой, как заглядывались!

— А как же Вы попали в кино, дядя Жора?

— Ну, это произошло совсем случайно. В начале 1946 года в Доме киноактёра показывали какой-то трофейный фильм, и мы с моим другом решили сходить посмотреть его. После окончания фильма мы зашли в буфет и сели за свободный столик. К нам сразу подошёл официант. Но мы не успели даже рот раскрыть, чтобы заказать что-нибудь, как он прошептал мне на ухо, что меня просит подойти к своему столику Григорий Александров, очень знаменитый режиссёр, который снял такие фильмы, как «Весёлые ребята», «Волга-Волга» и «Цирк».

Когда я подошёл к указанному столику, то увидел сидящую там рядом с Александровым знаменитую актрису Любовь Орлову. Александров пригласил меня сыграть маленькую роль помощника гримёра в его новом фильме «Весна». Я согласился и пришёл на съёмки. Мне объяснили, что нужно делать. А делать, в общем-то, не надо было почти ничего: я должен был подойти к креслу, где сидела Орлова, сказать «Разрешите» и затем стянуть белой повязкой волосы на её голове, чтобы они не мешали, как бы, её гримировать. Вот и всё. Так начался мой путь в кино. Правда, потом были ещё две маленькие роли: в фильме «Рядовой Александр Матросов» я сыграл солдата, а в фильме «Иван Грозный» — монаха. Ну, а потом всё завертелось и вертится до сих пор.

— Очень интересная у Вас жизнь, дядя Жора.

— Да уж, совсем не скучная. Ну, нам, кажется, уже пора возвращаться. Что-то холодно тут у вас в Гурьеве.

Как только мы вернулись в Дом культуры, к нам сразу же подошёл ведущий концерта, он же руководитель группы:

— Жора, ну как ты, голубчик?

— Я в порядке, дорогой. Извини меня, подлеца. Подвёл я тебя. Скажи спасибо Альфреду, моему спасителю. Благодаря ему, я тебе сейчас вдвойне отработаю.

Концерт в 21.00 прошёл великолепно. Дядя Жора был в ударе: он рассказывал и о себе, и о фильмах, в которых он снимался, и о других актёрах, и о разных смешных случаях в его жизни. А когда концерт закончился, дядя Жора подошёл ко мне и сказал:

— Я никогда не забуду то, что ты для меня сегодня сделал. Ты спас мою репутацию, помог избежать позора и осуждения товарищей. Теперь ты мой друг! Поверь, я умею дружить. Если ты когда-нибудь приедешь в Москву, позвони мне, и я буду рад снова увидеть тебя. Ты хороший парень! Будь счастлив!

И я счастлив, что мне удалось тогда выручить из беды всеми любимого киноактёра — народного артиста РСФСР Георгия Александровича Юматова.

Вечная память тебе, дядя Жора!