9. МОИ ВСТРЕЧИ СО ЛЬВОМ СЕРГЕЕВИЧЕМ ТЕРМЕНОМ

9. МОИ ВСТРЕЧИ СО ЛЬВОМ СЕРГЕЕВИЧЕМ ТЕРМЕНОМ

(из повести «Эстрадины моей жизни»)

А. Грибер

Кто такой Лев Сергеевич Термен? Это человек-легенда, который был гениален во всём: и в музыке, и в науке.

Он фактически является создателем первого в мире (1920 год) электромузыкального инструмента, который впоследствии назовут его именем – «Терменвокс» (голос Термена). Только это изобретение ставит Термена в ряд гениальных людей планеты всех времён.

А ведь потом появились на свет многочисленные изобретения, среди которых различные автоматические системы, сигнализации, охранные устройства, первая телевизионная система «Дальновидение», уникальная система подслушивания «Буран», оборудование для радиоуправления беспилотными самолётами, радиобуи для военно-морских операций, системы распознавания речи, системы идентификации голоса, системы военной гидроакустики, электромузыкально-танцевальный инструмент «Терпситон», светомузыкальный инструмент «Ритмикон», инструмент для чистого гармонического сопровождения мелодического исполнения, гармониум для работы с хором, визуальный индикатор темперированного интонирования терменвокса, электронная виолончель.

Но и это ещё не всё. Термен был увлечён идеей борьбы со смертью и поэтому работал над технологией заморозки человека с последующим его оживлением в будущем.

Просто не укладывается в сознании, как один человек был способен сотворить всё это разнообразное великолепие!

И вдруг в конце апреля 1971 года я узнаю, что Лев Сергеевич Термен скоро приедет в Житомир. Его приезд объяснялся тем, что в мае на заводе «Электроизмеритель» намечалось провести Вторую Всесоюзную научно-техническую конференцию по электромузыкальным инструментам. Первая подобная конференция проводилась в 1938 году.

И вот в мае 1971 года в Житомир на конференцию, которая проходила в заводском клубе, прибыли более 70 представителей от различных музыкальных организаций и промышленных предприятий СССР.

Самым почётным гостем был, конечно, Лев Сергеевич Термен. Для своего почти 75-летнего возраста он оказался очень энергичным, бодрым человеком с сердцем юноши. Буквально с первых минут разговора Термен произвёл на меня впечатление человека, у которого реальность и фантазия очень крепко переплетены между собой. Идеи он, казалось, брал прямо из воздуха.

Лев Сергеевич был человеком худым. Первое время я даже считал, что живость и темперамент Термена как-то зависят от его телосложения. Однако спустя какое-то время я понял, что все качества характера Льва Сергеевича подчинены только состоянию его души и велениям его сердца.

Он всегда был одет элегантно: тёмный костюм, белая рубашка и галстук. Во всём его облике чувствовался какой-то аристократизм.

Мы с ним как два музыканта сразу нашли общий язык. Благо, точек соприкосновения у нас было хоть отбавляй. Лев Сергеевич попросил меня аккомпанировать ему на фортепиано во время его игры на терменвоксе. Ноты у него были с собой, и мы с ним пару раз прорепетировали.

Лев Сергеевич отобрал для своего выступления несколько произведений: Шуберт «Аве Мария», Бах-Гуно «Аве Мария», Рахманинов «Вокализ», Сен-Санс «Лебедь», Глинка «Жаворонок», Масснэ «Элегия», Скрябин «Этюд», Глинка «Не искушай меня без нужды», русская народная песня «Эй, ухнем».

Даже меня, человека уже знакомого немного с электронной музыкой, поразил чудесный тембр терменвокса. Он походил одновременно и на голос человека, и на звуки скрипки, виолончели, саксофона, трубы, флейты или английского рожка. В верхнем регистре звук был несколько резким, в среднем – экспрессивно-вибрирующим, а в нижнем – даже хрипловатым.

Уже после нашей первой репетиции Лев Сергеевич загорелся желанием научить меня играть на терменвоксе. Я, естественно, был этому только рад, поэтому, не колеблясь ни секунды, подошёл к инструменту.

— Давайте мы с Вами сыграем то произведение, которое я учил играть в своё время Владимира Ильича Ленина, — сказал Термен, встал позади меня и взял своими руками мои руки в районе запястий. – Итак, Глинка «Жаворонок», — объявил он.

Когда я видел, как играет Термен, мне казалось, что этот процесс довольно прост. Но теперь, стоя перед инструментом, я не мог найти для своих рук место. Хорошо ещё, что я чувствовал конкретную физическую поддержку Льва Сергеевича у себя за спиной.

Крепко держа мои руки, Термен начал ими дирижировать возле антенн инструмента. Что-то, отдалённо напоминающее мелодию Глинки, зазвучало в динамиках.

Вся трудность игры на терменвоксе заключалась в том, что я не мог сразу найти какие-либо фиксируемые точки опоры в воздухе. С левой рукой, которая регулировала громкость звука, проблем у меня было меньше, так как на баяне я тоже регулировал громкость звука левой рукой. Но вот с правой рукой проблем было больше.

Будь я скрипачом или виолончелистом, мне было бы легче ориентироваться в правильном интонировании звуков. Но так как я играл до этого на инструментах с фиксированным строем (баян, аккордеон, фортепиано), то мне пришлось несколько потрудиться, пока что-то начало получаться. Но с грехом пополам мне всё же удалось доиграть мелодию «Жаворонка» до конца при ослабевшей поддержке Льва Сергеевича.

Первый день конференции завершился сенсационным концертом Термена для терменвокса с фортепиано в моём скромном сопровождении. Многие из присутствующих в зале вообще впервые увидели и услышали как сам инструмент, так и его легендарного создателя.

А на следующий день конференции состоялся мой концерт на электронном баяне «Эстрадин-8Б». Без ложной скромности могу утверждать, что это была вторая сенсация на конференции. Электробаян произвёл на всех ошеломляющий эффект.

После того, как я закончил своё выступление, ко мне подошёл Термен и, пожимая мне руку, сказал:

— Поздравляю Вас, Альфред! Вы не только хороший аккомпаниатор, но и великолепный солист. То, что я услышал сегодня в Вашем исполнении, поразило меня. Как может один человек управлять всем этим многообразием звуков? Просто диву даёшься.

Такое поздравление, да ещё от родоначальника мировой электронной музыки, было для меня вдвойне приятно.

Следующая моя встреча со Львом Сергеевичем Терменом состоялась ровно через 5 лет на том же самом месте в городе Житомире в клубе завода «Электроизмеритель».

Здесь 18-20 мая 1976 года состоялась Третья Всесоюзная научно-техническая конференция «Состояние и перспективы развития электронных музыкальных инструментов в СССР». Сюда собрались конструкторы, искусствоведы, музыканты, чтобы обменяться мыслями и опытом в этой новой отрасли техники. На конференцию прибыли 120 человек из 20 городов страны, которые представляли около 40 организаций. Сюда же приехали также представители Министерства культуры СССР и Министерства торговли СССР.

В первый день конференции Лев Сергеевич Термен выступил с двумя докладами: «Многоголосный терменвокс» и «Терпситон – электронный танцевальный музыкальный инструмент».

А затем он продемонстрировал всем участникам конференции и её гостям свой новый шедевр – «терпситон». 80-летний молодой танцор встал на специальную платформу и начал совершать различные телодвижения. И полились звуки музыки, управляемые уже не только руками Льва Сергеевича, а всем его телом. Уже не музыка руководила танцем, а наоборот, танец – музыкой. Это было фантастическое зрелище! Оставалось только удивляться и восхищаться талантом изобретателя.

Во второй день конференции я демонстрировал наш новый электромузыкальный инструмент – двухмануальный электроорган «Эстрадин-9». Участники конференции по достоинству оценили звучание нового инструмента и мастерство исполнителя.

Но сюрпризом конференции стала новая грампластинка стерео-гигант «Звучит Эстрадин», выпущенная весной этого 1976 года Всесоюзной фирмой звукозаписи «Мелодия». На этой грампластинке в моём исполнении на электронном баяне «Эстрадин-8Б» были записаны различные классические и эстрадные произведения.

Когда эту пластинку подарили Термену, он подошёл ко мне и попросил, чтобы я оставил ему на ней свою дарственную надпись. Я был так взволнован этой просьбой! Кто я такой по сравнению с таким великим человеком, чтобы он просил меня дать ему автограф?

Я, с трудом сдерживая волнение, написал на своей пластинке:

«Дорогому Льву Сергеевичу Термену на добрую память от автора и исполнителя Альфреда Грибера. Май 1976 год». И расписался – «Грибер-эстрадин».

А потом я протянул Льву Сергеевичу программку конференции, ручку и попросил его написать что-нибудь мне на память.

— С большим удовольствием, коллега! – проговорил Термен, взял ручку и написал в разделе «Для заметок»:

«Уважаемому Альфреду с самыми хорошими пожеланиями на добрую память. Л.Термен. 19 май 1976 г.».

В этот день наша электромузыкальная команда во главе с Леонидом Ивановичем Федорчуком ещё и сфотографировалась со знаменитым изобретателем. Эта фотография всегда мне напоминает о той встрече с Терменом.

А в третий день конференции уже я прочёл свой доклад «Попытка математизации коэффициента качества электронных музыкальных инструментов». Идею разработки такого коэффициента предложил профессор Киевской консерватории Лев Вайнтрауб. Вопросов после моего доклада было много. Но когда я сошёл со сцены, ко мне подошёл Термен и, прищурив глаза, сказал:

— Ваш доклад, Альфред, мне понравился. Так что ж теперь, мой дорогой, мы уже сможем качественно сравнить мой терменвокс и ваш электронный баян?

— Сравнить-то мы, конечно, сможем по качественным характеристикам, — ответил я. — Но ведь это инструменты разные и по назначению, и по своей спецификации.

— Конечно, Альфред, конечно. Я понимаю, что сравнивать нужно однотипные инструменты. Я просто хотел похвалить Вас за то, что Вы взялись за такое исследование, и показать Вам, какие возможности оно открывает. Продолжайте, это очень интересно. Но не забывайте, что Вы хороший музыкант. Поэтому делайте всё, но не в ущерб музыке.

Следующая встреча с Терменом у меня состоялась поздней осенью 1980 года. Лев Сергеевич входил в состав Постоянно действующей комиссии по электромузыкальным инструментам, которая дважды в год собиралась на свои заседания в разных городах страны. В этот раз заседание было назначено в Риге.

Леонид Иванович Федорчук также являлся членом этой комиссии. Собираясь в Ригу, он решил показать там, на заседаниях наш новый синтезатор «Эстрадин-230». А в качестве демонстратора этого инструмента он взял с собой меня.

Вот таким образом я оказался в Риге. С Терменом мы встретились, как хорошие знакомые. Его заинтересовал наш новый синтезатор. Он с большим удовольствием копошился среди его переключателей и регуляторов, отыскивая всё новые звуковые комбинации.

Рижане принимали нас, как самых почётных гостей. Нам устроили экскурсию в Домский собор, несмотря на то, что он в то время находился на ремонте. А смотритель собора позволил мне и Вайнтраубу, профессору Киевской консерватории, поиграть на органе, чем мы, с огромным удовольствием и воспользовались.

Мы были приглашены на Латвийское телевидение в гости к Раймонду Паулсу, который показывал нам свои инструменты и студию звукозаписи.

А затем нам устроили вечер отдыха в Юрмале, в сауне Косыгина, председателя Совета Министров СССР, куда приводят только самых уважаемых людей. В этот раз в число таких гостей попала наша делегация.

84-летний Термен, как самый молодой из всех нас, был заводилой этого вечера. Мужчины разделись и пошли в сауну, а он остался беседовать с дамами. Когда мы вышли из сауны, туда направились женщины. Лев Сергеевич был, как всегда, элегантен. Мы все ходили в плавках или купальниках, халатах и тапочках, а Лев Сергеевич был в чёрном костюме, белой рубашке и галстуке. Он по очереди танцевал со всеми дамами, шутил, рассказывал смешные истории. Было такое ощущение, что он чувствовал себя, как на каком-то светском балу. Короче говоря, он дал фору всем молодым.

В гостинице вечерами мы приходили в номер ко Льву Сергеевичу, и он нам рассказывал о своей жизни, над какими изобретениями, в том числе секретными, он в своё время работал. О многих вещах я вообще услышал впервые, а те проблемы, которые он решал тогда, казались мне фантастическими.

В один из таких вечеров Термен поведал нам такое, что у меня, как говорится, чуть «не поехала крыша».

— Слышал ли кто-нибудь из вас когда-нибудь о микроскопии времени? – вдруг неожиданно спросил нас Лев Сергеевич.

Мы только пожали плечами. Не получив от нас вразумительного ответа, Термен продолжил:

— Когда мы рассматриваем в микроскоп какие-то сверхмалые объекты, например, бактерии или что-то подобное, то мы увеличиваем их в тысячи раз. И что мы видим? Как правило, застывшую статичную картину. Но вы же знаете постулат Эйнштейна, что пространство и время взаимосвязаны. Я понял, что, наблюдая микромир и изменяя линейные масштабы, необходимо также изменять и масштаб времени.

Я придумал специальный лентопротяжный механизм, который ускорял движение плёнки в кинокамере в сотни раз. Затем я соединил объектив кинокамеры с окуляром микроскопа и начал снимать, не поверите, человеческие сперматозоиды. Когда я проявил киноплёнку, то не поверил своим глазам. Моё сознание отказывалось реагировать на увиденное мной.

Мы ищем братьев по разуму в космосе, а они существуют в нашем микромире. Вы можете считать меня сумасшедшим, но у сперматозоидов существует разумная цивилизация со своей иерархией. В их армии постоянно проводятся турниры, в которых победитель убивает побеждённого. Выживает только сильный. И только сильнейший из всех сильных способен оплодотворить женскую яйцеклетку. В этом смысл жизни сперматозоидов.

— А почему мы никогда об этом ничего не слышали в научных передачах и не читали в научных журналах? – спросил кто-то из нас.

— Эти исследования, — ответил Термен, — я проводил ещё в Америке в 30-х годах. А когда я вернулся в СССР, меня арестовали, и мои все записи таинственно исчезли. И до сегодняшнего дня я не знаю, сохранились ли они. Буду надеяться, что когда-нибудь кто-нибудь их найдёт и продолжит моё дело.

Последний раз я видел Льва Сергеевича в Москве летом 1981 года на 4-й Всесоюзной научно-технической конференции по электромузыкальным инструментам, проходившей на ВДНХ СССР.

Мы привезли в Москву синтезатор «Эстрадин-230» и электроорган «Эстрадин-314». Лев Сергеевич с интересом рассматривал наши инструменты, давал свои замечания и предложения.

А потом я обратился к Термену:

— Лев Сергеевич, в данное время мы работаем над новым электронным баяном «Эстрадин-084», который будет на порядок выше своего предшественника – «Эстрадина-8Б». И доклад, который мы подготовили с моим другом и коллегой Яшей Тененбаумом, как раз и посвящён одному из новшеств, который мы собираемся применить в новом электронном баяне.

— А как называется ваш доклад? – поинтересовался Лев Сергеевич.

— «Полуавтоматическая система формирования звуковых ритмических посылок с басовым и аккордовым аккомпанементом», — отрапортовал я.

— Название доклада впечатляет. Уверен, что будет интересно. Ну что ж, увидимся после вашего доклада.

Но наш доклад Лев Сергеевич так и не услышал. По каким-то причинам, он больше не появлялся на конференции.

Уже находясь в Израиле, я узнал о том, что Лев Сергеевич Термен умер в 1993 году в возрасте 97 лет.

Однако память о наших с ним встречах всегда остаётся со мной. Я счастлив, что в своей жизни я был знаком с таким великим музыкантом, конструктором, изобретателем и Человеком с большой буквы.