18. ПЕРВЫЕ ШКОЛЬНЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ

18. ПЕРВЫЕ ШКОЛЬНЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ

(из повести «Житомирское детство»)

А. Грибер

1 сентября 1953 года был для меня радостным днём, так как я, как и все мои ровесники, пошёл в первый класс и приобрёл новый статус — ученик школы. Я с нетерпением ждал первого школьного дня, потому что мне хотелось поскорее узнать что-то новое, а также завести новых друзей.

На праздничной церемонии меня и всех моих будущих одноклассников познакомили с нашей учительницей — Анной Александровной. Потом нас отвели в класс, и меня посадили на первую парту рядом с красивой девочкой по имени Лариса Дружинина.

Я очень быстро познакомился со всеми ребятами, так как по натуре был очень общительным, разговорчивым и активным ребёнком. Школа была для меня прекрасной порой, так как объединяла в себе то, что я любил: множество друзей, возможность узнавать новое и чёткую систему вознаграждения за достижения. У меня было много друзей, но особенно я подружился с Ариком Белошицким и Шуриком Бух. Наша дружба продолжалась несколько лет.

У меня постоянно рождалось множество идей, я хотел участвовать во всём, присоединяясь к любой интересной деятельности. Я был уверен в себе, любил работать ради достижения цели и любил демонстрировать свою способность выполнять то, что я запланировал.

Учёба для меня была какой-то новой игрой. Все задания я, естественно, выполнял мгновенно, а потом вертелся по сторонам и подсказывал остальным. Кроме того, неиспользованная энергия била из меня фонтаном. У меня не было особых проблем с учёбой. Мне нравилось получать знания. Я просто дня не мог прожить, не узнав чего-то нового. Поэтому моя самая большая проблема была в том, что в школе я мало что узнавал для себя нового. Мне часто бывало скучно на уроках, и я не знал, чем себя занять.

Приходилось черпать новую для себя информацию в книгах и журналах, которые я иногда умудрялся читать прямо на уроках, держа их на коленях под партой. А это считалось нарушением дисциплины и приводило к конфликту с учительницей. Теперь я, конечно, понимаю, как Анне Александровне было нелегко мириться с таким положением вещей. Но мои тетради по различным предметам она всегда выставляла на всех показательных выставках. В свою очередь, стремясь понравиться учительнице, я старался управлять своими импульсами и сдерживать неуёмную энергию.

Я был эмоционально открытым и впечатлительным ребёнком. Поэтому меня задевали достаточно невинные, казалось бы, замечания или небольшие обиды. Меня расстраивал сердитый тон взрослого или агрессивное поведение ровесников. В списке моих внутренних ценностей на первом месте стоят добро и забота. Мне трудно было себе представить, что можно неумышленно нанести вред или причинить боль. Я обычно быстро прощал обиды, но мне было необходимо, чтобы обидчик принёс мне извинения и пообещал быть хорошим и больше так не делать.

Решение моей мамы определить меня в первый класс, а не в третий, как ей предлагали директор и завуч школы, несколько усложнило мою школьную жизнь, по крайней мере, в начальных классах. Ну, подумайте и рассудите сами! Как должен был чувствовать себя на уроках активный мальчик, которому уже всё было известно о том, о чём другие узнавали в первый раз?

И директор, и завуч ещё неоднократно делали попытки убедить мою маму дать согласие на перевод меня в более старшие классы. Но она была непреклонна. Всё оставалось по-прежнему, и я продолжал учиться в школе, соответственно своему возрасту.